Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суд - Страница 94

3.6.6. Право на ходатайства и отводы

Обвиняемый вправе заявлять ходатайства и отводы. И эти права аналогичны правоспособности подозреваемого, с особенностями увеличения процессуальных действий и решений, которые позволительно инициировать со стадии предъявления обвинения и в условиях привлечения к участию в деле новых субъектов.

Так, обвиняемый может ходатайствовать об изменении обвинения; о дополнении или возобновлении расследования; о рассмотрении дела конкретным составом суда; о предварительных слушаниях; о вызове участников; об исключении доказательств и многих иных действиях, формально доступных и предусмотренных при судебных разбирательствах по всем грядущим инстанциям. Всё, что может осуществить или решить следствие, прокуратура и суд со времени выдвижения обвинения, – обо всём этом есть право ходатайствовать.

Попутно припомним себе: Ходатайство – это обращение к следователю или суду. Чёрте знает с коих времён сложилось, что такое обращение высказывается в форме просьбы. Это обусловлено реликтовым значением понятия «ходатайствовать» – просить, хлопотать (слово то какое красивое!). Вот из этого подразумевают, формулируют всякое такое обращение через «прошу то, прошу сё». Но ведь в этом процессуально навязанном «прошу» заложена традиция унижений, когда тот же обвиняемый ставиться исподтишка в роль попрошайки. В убогой России народ всегда ставился в рабское положение (раком) по отношению к номенклатуре – властным мажорам, и ходатайства по сию пору воспринимаются Челобитными. Бей челом, пади ниц перед ожиревшей гадиной – может и снизойдёт на отклик. Особый цинизм этого при обращениях к следаку. Равные участники – обвиняемые должны слюняво о чём-то просить этих (чуть не вырвалось «мерзавцев») душегубов. А Эти (едва не вырвалось «сволочи») могут снизойти до просьбы просящего: удовлетворить или отказать в прошении. Но обратного, равноправного положения Закон ведь не предусматривает – чтобы следак нас о чём-нибудь просил, и был в зависимости от нашей воли? Собственно говоря, власть служит народу или народ в услужении властей? А ты ещё не вычеркнут из списков «народ». Так какого, извиняюсь, члена нас швыряют в подмётки!

Предлагаю: не опускаться до таких самоунижений, не применяй в ходатайствах это униженное «прошу», а только «требую» либо вообще обходись без спец. увещиваний подобных. Например: «…на основании изложенного проведите повторный осмотр места происшествия». Не уступай Им даже в малом.

Число возможно-отводимых лиц увеличивается за счёт вступления в дело новых участников от суда и прокуратуры, а так же при вступлениях в виде замены одного участника на другого. Вновь появляется возможность отводить судей, состав суда в целом, секретаря судебного заседания, помощника судьи, гособвинителя, заменённого нового защитника. В отличии от периода подозрений, новые участники по обвинительной стадии имеют полномочия решать вопросы существа обвинения или влиять на решение этих вопросов другими.

Кроме того, расширение возможностей происходит из-за непосредственного распознавания качеств участников и выяснения ранее не известных обстоятельств. Например, на предварительном следствии данные об эксперте были ограничены краткими сведениями по Заключению, которые не давали повода к его отводу. Только в судебном заседании, куда этот эксперт вызван для допроса, ты зримо узнаёшь этого чела – ты ранее отбил у него тёлку, случился на этой почве конфликт, и, в отличии от тебя, он знает данные о твоей личности, не мог остаться равнодушным к случившемуся, а значит мог быть зависим от чувства мщения, в том числе и при составлении Заключения «против тебя». Поэтому только в суде выясняются причины предвзятости, и появляется реальная возможность отвода этого эксперта.

Общие основания отвода всё те же – наличие обстоятельств, позволяющих сомневаться в беспристрастности, незаинтересованности в исходе дела, в независимости от внешнего воздействия, в непредубеждённости по отношению к участникам защиты. Стеснений здесь не должно быть. Если есть хоть малейшие предположения о наличии препятствий в объективности участника, особенно, что касается ментовских или мусорских представителей (судьи и прокуроры – это тоже мусора, помнишь?), такие проблемы необходимо выносить на обсуждение и заявлять отводы. И следует иметь ввиду, что предъявление и оглашение оснований отвода в виде отрицательных данных об участнике, сами по себе, могут вызывать (породить) неприязнь к заявителю. То есть в этом случае появляется новые, самостоятельные поводы и основания для отвода. И так – по спирали и по принципу «домино». Например, в деле об изнасиловании судье был заявлен отвод на том основании, что в недалёком прошлом её собственная дочь подвергалась сексуальному насилию с извращёнкой, на почве чего эта судья несколько помешалась рассудком, по слухам принимает суровые психотропы, стала мужененавистницей, утратила беспристрастность к предполагаемым случаям любого вида секс-насилия, по делам такой категории обвинений, попадавшим к ней на рассмотрение, придерживалось сугубо обвинительной позиции и всегда назначает наиболее жёсткие наказания, тем самым осуществляя месть за собственную судьбу. Судья такие доводы отвергла, а отвод отклонила, как необоснованный. Доводы признаны были несостоятельны. Но в дальнейшем был заявлен другой отвод уже на том основании, что предшествующее заявление в адрес судьи содержало сведения, по характеру своему пограничные с оговором и принижением достоинства. Эти упрёки личного порядка затронули чувства судьи, и теперь судья не может беспристрастно относится к самому заявителю – обвиняемому. В итоге – последний отвод удовлетворили, а сторона защиты через такой манёвр добилась отстранения от дела невыгодного судьи. Тот судья действительно с особым усердием и яростно преследовал «насильников» по каким-то личным соображениям.