Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суд - Страница 68

Безусловно, что представляемое доказательство должно иметь прямое отношение к обстоятельствам дела, должен быть отчётлив источник его при возможности проверок доказательства и его подтверждения. Нужно ли говорить, что доказательство должно отражать интересы самого подозреваемого и исключать возможность вредной оценки его. Поэтому такой материал тщательно проверяют по вопросу полезности и убедительности.

3.4.5. Право заявлять ходатайства и отводы

Подозреваемый вправе заявлять ходатайства и отводы.

Общие правила о ходатайствах и отводах приведены с Главах 9 и 15 УПК. Все конкретные случаи (основания и порядок) рассредоточены по другим разделам, где обсуждаются различные процессуальные вопросы, которые в свою очередь могут быть решены по соответствующим ходатайствам или отводным заявлениям.

Ходатайство – это обращение в данном случае подозреваемого к уполномоченному Законом органу власти или должностному лицу об осуществлении ими каких-либо действий или принятию решений. Речь идёт о процессуальных действиях и решениях, которые востребованы подозреваемым, возможны на данной стадии и реализуемы – то есть, когда властные структуры в силу присущих им прав и обязанностей компетентны эти действия осуществлять, а решения принимать. Нет, ты конечно, можешь обозвать ходатайством и обращение к тёще своей, выкруживая у неё пельменей, и некий процесс от этого начнётся, но это останется только бытовой клоунадой.

Своим общим назначением такие обращения подозреваемого направлены на обеспечение защиты, на воплощение законных интересов через разрешение вопросов права и возбуждение всяческих процедур. Перечень возможных ходатайств уже на стадии подозрений достаточно широк для их полного и окончательного перечисления. Существо любого ходатайства всецело зависит от текущей проблемы, появившихся целей и задач, намерений и усмотрений подозреваемого. Общее свойство: какие процессуальные действия или решения осуществимы и нужны на данный момент, о тех и просят. Перечень возможных просьб напрямую или косвенно выясняется из содержания норм УПК по текущей стадии и в рамках общих положений Кодекса, которые распространяются на любую стадию. Например, следак уполномочен проводить допрос, осмотр, освидетельствование, назначать экспертизу, влиять на меру пресечения, изымать, приобщать, руководствуясь совестью оценивать доказательства, прекращать уголовное преследование и заниматься другими глупостями. А подозреваемый вправе пользоваться помощью защитника, представлять доказательства, участвовать в следственных действиях, знакомиться с отдельными материалами, не подвергаться пыткам и насилию, считаться невиновным и заниматься иной ерундистикой. Соответственно этим полномочиям следака и правам, подозреваемый ещё и вправе обращаться с ходатайствами (просить) об осуществлении любого из этих действий и принятии следаком должных решений. Примерно так: Прошу провести осмотр; прошу назначить и провести экспертное исследование; прошу прекратить уголовное преследование; прошу руководствоваться совестью; прошу не подвергать меня пыткам и насилию; прошу считать меня невиновным… Кроме шуток. Любопытно, какое решение будет сформулировано в ответ на последние ходатайства. А ведь следак обязан или удовлетворить, или отказать в их удовлетворении. Третьего не дано. «… Рассмотрев ходатайство… постановил: ходатайство подозреваемого удовлетворить – не подвергать его пыткам и насилию». Так что ли? Или: «… отказать в удовлетворении…». И что тогда – подвергать пыткам и насилию? М-да…

Законом не установлено специальных требований по содержанию ходатайств, в том числе нет требований обосновывать их. То есть подозреваемый не обязан приводить мотивы и основания, по которым имеется необходимость выполнить то или иное ходатайство его. Поэтому, когда орган расследования отказывает в удовлетворении ходатайства по причине его необоснованности, такие доводы и решение сами по себе не законны (не обоснованы). Но я всё же считаю, что мотивы и основания присутствовать в ходатайстве должны в русле изъявлений настойчивости и разумной откровенности, чтобы, с одной стороны не вскрывать своих козырей, не обнаруживать действительных устремлений, а с другой – обеспечить внешнюю понятность, убедительность и законность своим требованиям. Ещё – этим ты препятствуешь произвольному переосмыслению заложенных в ходатайстве побуждений защиты, не позволяешь исказить корневой смысл, не даёшь повод отказать в исполнении или исполнять не полно, ложно. Чем могучее аргументы у требований, тем больше шансов на их удовлетворение, тем эффективнее ожидаемый результат и весомее позиция будет для пересмотра отрицательных решений по ходатайствам перед лицом контролёров.

При всём при том Право заявлять ходатайства и отводы является в свете принципов состязательности и равноправия кормом для лохов. Именно в том значении, как это правило предложено Законом. Твоё право просить или чего-то там требовать само по себе вообще не гарантирует результата – плодов от ожиданий. С тем же успехом попрошайки на паперти смеют ожидать благополучных откликов своим нуждам. Реализация ходатайства поставлено в полную зависимость от воли мусоров, они решат – удовлетворить твоё прошение или нет. И преодолеть их подлое своеволие бывает, ох, как не легко. Ну а так, – проси себе сколько пожелаешь. Что с того?

Посредством отвода подозреваемый способен повлиять на состав участников уголовного судопроизводства. Отвод может быть заявлен судьям, секретарю, переводчику, эксперту, специалисту и всем участникам от сторон, кроме самого подозреваемого и потерпевшего. Однако статья 6 Евроконвенции утверждает, что обвиняемый вправе отводить ещё и свидетелей обвинения. (Вернее сказать не норма статьи самой в буквальном её содержании, но а силу практических критериев Евросуда / Смотри: Renda Martinsv. Portugal № 50085-99, Решение от 10.01.2002 г.). Хорошенькое дело! А если учесть, что обвинительные свидетельства могут представлять сообвиняемые и потерпевшие, то конвенционное право отвода распространяется и на таких «свидетелей». Только будем откровенны – данный норматив до сих пор не адаптирован к положениям Кодекса и российской судопрактике.