Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суд - Страница 61

Сам характер подозрений в последующем может измениться, причём существенно. В этом случае и всякий раз должны быть даны новые разъяснения о новых, изменённых аспектах подозрений. Подозреваемый вправе знать о существе подозрений с учётом всех дополнений или изменений. Невыполнение таких условий следует расценивать как нарушение права на защиту. Появление новых подозрений, значительно отличающихся от первоначальных, например, по признакам состава деяния (похищение вместо убийства; разбой вместо угона), определяет необоснованность прежних подозрений и, следовательно, незаконность предшествующего преследования, незаконность большинства процессуальных действий и решений, связанных и опиравшихся на те подозрения. Прежние подозрения оказываются ничтожными из-за ошибок неумышленных или намеренных ухищрений. Например. Предъявлены подозрения о совершении изнасилования. Это повлекло задержание, заключение под стражу подозреваемого, а также множество связанных с этим акций репрессивного свойства: обыски, выемку одежды, медицинское освидетельствование, психиатрическое тестирование и прочее. В ходе дальнейшего производства обсуждаются подозрения, а затем и обвинения только о совершении хулиганства в отношении той же терпилы и в рамках почти тех же обстоятельств. Значит, в какой-то момент объявились, а быть может только одни и существовали в реальности новые (другие) подозрения, отличные от изначально представленных, о которых и не уведомлялся подозреваемый, и суть которых ему не разъяснялась. А изначальные-то не подтвердились, хотя формально, орган расследования от них и не открестился. Вот как. (Возможно они существовали лишь в вымышленной форме, как предлог.) Тогда извините, кителя вы долбанные, незаконными являются ваши ранее навинченные задержание, заключение под стражу, прочие выкрутасы. Решения о таких актах должны быть отменены ввиду их необоснованности, все результаты процессуальных действий, как производные, подлежат аннулированию, и требуют применения все средства реабилитации (восстановление прав и возмещение ущерба).

3.4.2. Право давать объяснение

Подозреваемый вправе давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении его подозрения либо отказаться отдачи объяснений и показаний.

В УПК не предусмотрено самостоятельным видом такое доказательство, как «Объяснение». Туманны общепроцессуальное и доказательственное значение этих самых Объяснений подозреваемого. Не понятно, в каком виде (письменно, устно) они принимаются, какая юридическая сила в них кроется, и каким процессуальным документом должны бы фиксироваться. Протокол дачи объяснений или Объяснительная законом в качестве допустимого источника не указаны. Эти несогласованности, конечно, можно использовать в собственных интересах в зависимости от пользы или вреда Объяснений, целей их подачи. Так, логично прозвучит заявление о недопустимости

Объяснений ввиду отсутствия такого вида доказательства вообще (статья 74 УПК), или получения их неуполномоченным Законом лицом, или в неустановленном порядке (на колхозной грядке), или неудостоверения их подписью подозреваемого, ввиду не разъяснения порядка дачи объяснений и прочее. Ведь действительно, в Законе нет установлений о порядке получения, о получателях, о подписантах и удостоверителях, о сопутствующих процедурах. Такая петрушка.

Представляется, что указанные Объяснения понимаются первичной информацией от подозреваемого, когда уже подозрения предъявлены, а допрос по их существу ещё не произведён. Объяснения могут быть по желанию подозреваемого (это его выбор) даны устно сотрудникам милиции (полиции) с последующей их фиксацией, допустим, в Рапорте, Сообщении или даже путём их воспроизведения в показаниях получившего эти объяснения сотрудника. Объяснения могут быть письменными, собственноручными, в виде отдельной бумаги и именоваться как угодно, допустим Заявление, Обращение, но правильнее именовать их согласно процессуальному назначению – «Объяснения». Ясен перец, объяснения могут содержаться внутри других документов – в протоколах задержания, осмотра места происшествия и в прочих, где отдельной строкой допустимы ссылки «согласно объяснениям подозреваемого…, подозреваемый пояснил…». Чтобы обрести минимальную крепость доказательства, сведения по объяснениям должны быть скреплены подписями дающего их и принявшего должностного личика, подтверждены в последующих показаниях (или опровергнуты тем же подозреваемым). Важно и то, что показания подозреваемого являются более весомыми доказательствами по сравнению с объяснениями в связи с правовой хилостью последних и отсутствием в УПК сколь-либо достаточных регламентаций по порядку получения этих чёртовых объяснений. Частенько на практике Объяснениям пытаются придать много большую ценность, чем стоят того они, и, в отсутствие подтвердительных показаний от того же подозреваемого, стремятся объяснениями попросту подменить показания, приравнивают к ним, с их помощью восполняют отсутствие информации от самого подозреваемого.

Нормативная формулировка «вправе… отказаться от дачи объяснений» показывает, что дача объяснений – всего лишь право (по предложению или собственной инициативой), но не обязанность. Никаких отрицательных для подозреваемого последствий отказ отдачи объяснений не влечёт. Отказ не может расцениваться, например, в качестве косвенного согласия с позицией или действиями стороны обвинения или же молчаливым признанием причастности, вины. Но следует учитывать при этом, что и случаи прямого отказа всё же влияют на внутреннее убеждение мусоров, могут усиливать, укреплять из подозрения (молчит, значит, есть что скрывать), и эти суждения ввиду их негласности не могут контролироваться, пресекаться, но негативом выплеснуться на последующие решения и выводы. Поэтому, когда нет желания что-либо объяснять, отказ не должен быть категоричным и прямолинейным. Выгоднее смотрится вариант причинного уклонения, когда действительный мотив скрывается за мнимыми предлогами, типа: колдан болит, нервное расстройство и перевозбуждение, время требуется на обдумывание и воспоминания и т. д. В общем плане это должно выглядеть, как «не отказываюсь, но объяснюсь чуть позже / не время сейчас, видите, я очень занят ковырянием в носу». Любые причины, по большому счёту, сводятся к созданию резерва времени для осмысления происходящего, предотвращения необдуманных высказываний. Тем более, что отсрочки в даче объяснений могут длиться-повторяться не ограничено по числу и продолжительности, всякий раз сопровождаясь разными причинами. То понос, то золотуха, то диарея, то диатез.