Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суд - Страница 156

156

И здесь мелочей не бывает. Важность и значение вводной информации выстрадана временем, всем опытом получения и использования экспертных доказательств для задач криминалистики. Содержание вводной части само по себе доказательственного значения по обстоятельствам доказывания не имеет. Но по этой информации возможно проверить законность самого производства экспертизы – соблюдению процессуальных правил. А во взаимосвязи с другими разделами оценить достоверность и относимость Заключения в целом. Перекубаторив эти данные вдруг выяснишь серьёзные упущения, которые могут считаться «существенными нарушениями». В самых, порой неожиданных местах вводных частей Заключений всякий раз сталкивался с такими сюрпризами.

Примеры косяков: экспертиза проводилась в другом учреждении, чем указывалось в постановлении следака; отсутствовали какие-либо из обязательных данных или они не отражали требуемой информации; профессиональные данные об эксперте (стаж, специальность, специализация, квалификация) не соответствовали условиям допуска к конкретному виду исследований (не прошедший аттестацию эксперт-химик провёл биологическое исследование); экспертизы по форме не соответствовали решению об этом (проведена комиссионная, хотя в постановлении о назначении об этом ни слова); эксперты не были ознакомлены с правами, обязанностями, ответственностью, или были ознакомлены, но не по должным нормам, или по «левому» Закону; экспертиза инициирована по фиктивному основанию (указано несуществующее постановление следака или была начата прежде вынесения такого решения). Бывало и так, что какие-то из обязательных разделов вообще отсутствовали. При проверке содержания любой Экспертизы, и это касается всех составных частей, необходимо сверяться со всеми сопутствующими документами и материалами дела, которые связаны с данной Экспертизой, следуют ей или производны от неё. Так, всегда заглавным является Постановление о назначении экспертизы. От установочных условий такого решения эксперт не вправе отступать, кроме специально оговорённых случаев. Или другой пример. Суд в Приговоре ссылается на Заключение эксперта № 508 от 10. 05. 2008 г., которым установлено «ля-ля-ля». Но в материалах дела такого Заключения нет нифига. Значит, приведённый источник доказательств – фуфлыжный, а сами ссылки на сведения по нему безосновательны. И нам в данном случае насрать, что в деле есть Заключение № 805 от 05.10.2008 г. с такими же сведениями.

Исследовательская часть. Первой реакцией возможно будет тебе рвотный рефлекс уже от навороченности текстовой мути, когда столкнёшься с массой специфических терминов и выражений. Эксперты при фиксации своих работ, изысканий и умозаключений предпочитают изъясняться научным сленгом, их узкопрофильные выражения, слова с бранной огласовкой могут быть тебе не понятны. Такие текстуры впечатляют и авторитетно поддавливают, порождают у овцы-читателя комплекс неполноценности, чувства собственной глупости и беспомощности перед мантрическими письменами и сакральностью смысловых посылов. Не надо пукать, курсант. Вспомни, что эти исследования и выводы по ним эксперт должен составлять с расчётом не только на себя и ему подобных умников, но для участников процесса. Ты смеешь думать, что те же следаки или судьи с лёгкостью поймут эту хренатень? Нет. Или частично «нет». Только виду они не подадут. Да и вообще не станут вчитываться в суть процедур, они ограничатся только выводами.

В ходе ознакомления с экспертными заключениями я позволил себе поглумиться над следователем Яковлевым. Обратился к нему с малой просьбочкой: поясни, говорю, что означают эти вот «митохондриальный, абсорбация элюции, аглюцинация, полиморфные локусы, эпиметафизар-р-р, микробиоз, интеральвеолярные, изогемагглютинирующие сыворотки» и прочее такое. Следак всматривался в те текста, глазьями ворочал и что-то мычал пространномысленное, но так ничего вразумительного и не выдавил из себя. Я не удовлетворился его пояснениями, сказал, что вся эта шняга не понятна мне, и подайте сюда тех разэтих экспертов на толковище. Я прав оказался в своих предположениях: мусора не петрют многих научных терминов. И при таком раскладе разве могут они оценивать выводы экспертов? Но это упрёк и экспертам самим. Между собой, в своём котле они могут изъясняться как удобным для себя сочтут. Что ж, существуют специфические языки профессионального общения, и они, естественно, что оказываются не понятны «не резидентам». Когда я указал следаку, что «всё это – шняга», он должен бы был возмутиться и пресечь такие высказывания. Конечно, но если бы знал, что «шняга» по фене означает половой мужской орган в полувозбуждённом состоянии. Следак такого термина не ведал, потому и проглотил сказанное, виду не подав, что безграмотен в этой части. Я к чему? Ты вправе понимать существо доказательства, оно тебе должно быть доступно по содержанию. А потому смело требуй полнейших разъяснений по любым неясностям и непонятностям, а также недопонятностям. Пусть тянут этого клоуна и он разжёвывает тебе свои излажёнки.

Исследовательская часть начинается с перечисления вопросов, которые поставлены перед экспертом и ответы на которые мы бы должны обнаружить в его же выводах. Формулировки вопросов запросто воспроизводятся из постановления о назначении экспертизы. И даже такую, внешне простую процедуру умудряются запороть. Перепечатывая вопросы, эксперты перефразируют их, что-то упускают в смысловой цепочке исканий или подправляют редакцию вопросов своим усмотрением. Соответственно от этого меняется существо вопросов, а следом и выводы, на них опирающиеся. Фактически в таком режиме эксперт уже делает выводы не по вопросам следака, а по другим, своим собственным вопросам. Это можно расценивать как произвол и как отступление от самих оснований экспертизы – экспертиза утрачивает относимость к предмету исследований. Это доказательство выходит за границы постановленных задач исследования. Действительно, наша экспертиза в таком случае не будет соответствовать решению о ней. Этой бумажкой останется только попку подтереть.

156